«Этот месяц был страшен, было всё на кону», - так Александр Твардовский напишет об июле 1942 года, когда немцы прорвали Юго-Западный фронт и рванули к Волге и на Северный Кавказ, разрезая страну надвое. Вновь, как и в 1941-м, криком души стали строки письма командира 34-го кавполка майора Павла Брикеля, адресованные лично Сталину: «Тысячи бойцов, охваченных паникой, без оружия, босых, никем не управляемых, наводнили собой дороги, попрошайничая и свои видом и рассказами сея панику». «Наши дивизии были не разбиты, а дезорганизованы бездействием наших командиров и комиссаров, в результате чего части, брошенные их командирами, теряли свою боеспособность и, спасая свои шкуры, выходили из «окружения», бросив врагу богатую добычу – оружие и технику, - писал Сталину полковник Николай Раевский, служивший в штабе 18-й армии Южного фронта. - Надо судить всех виновных, невзирая на лица, за сдачу врагу своих частей и за ту катастрофу, что они принесли». 17 июля полковник Раевский скончается от ран, а спустя 11 дней будет выпущен приказ Народного комиссара обороны №227, в просторечии названный «Ни шагу назад!»

За полчаса до полуночи 27 июля Сталин поручил начальнику Генерального штаба генералу Василевскому подготовить проект приказа «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с занимаемых позиций». Не покидая кабинета, Василевский выполнил поручение, после чего Сталин забрал бумагу себе и к 4-м утра, как вспоминал Василевский, так переделал проект, что от первоначального текста практически ничего не осталось. 29 июля приказ был передан военным советам всех фронтов и округов и начал зачитываться перед строем в войсках.

В приказе честно говорилось о потерях – Украина, Прибалтика, Белоруссия, Донбасс. 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год, более 10 миллионов тонн металла в год. Ворошиловград, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, Воронеж.

«Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток. Пора закончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв, - говорилось в приказе. – После своего зимнего отступления немцы для восстановления дисциплины приняли суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им кровью искупить свои грехи. Они сформировали специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?»

В информационной справке, от 4 августа 1942 года, направленной членам Политбюро, сообщалось о первых положительных сдвигах в сознании людей после выхода приказа № 227: «В соединениях и частях возрастает организованность, укрепляется дисциплина. На Северо-Западном фронте за последние 3 дня почти совсем отсутствуют нарушения караульной службы и аморальные явления. На Карельском фронте за последние 3 дня не было ни одного случая нарушения дисциплины. На Сталинградском фронте сержант-танкист Сипчугов, заслушав приказ, заявил: «Мне и моим товарищам стыдно перед народом, который вручил нам дорогую технику. Я даю клятву, что впредь не отступлю ни на шаг, умру, но выполню приказ».

«Сегодня, думая о приказе 227, я понимаю, какова сила правды, - много лет спустя признавался Григорий Чухрай - народный артист СССР, режиссер всемирно известных фильмов «Сорок первый», «Баллада о солдате», «Чистое небо», а тогда, в 1942-м, лейтенант и командир роты. – Когда нам утешительно врали, мы отступали и дошли до Волги; когда нам сказали правду, мы начали наступать и дошли до Берлина».