В нашем семейном архиве о дедушке практически ничего не сохранилось, кроме двух писем прошедших через время, через боль... Дедушка родился в 1908 году в деревне Семеновское рядом с городом Торжок, Тверской (Калининской) области. Там же родилась в 1909 году и его жена Горохова Александра Ивановна (бабушка). В семье было двое детей: дочка Галя (моя тетя) и сын Валера (мой отец). Валера родился 18 июня 1941 года, а через 4 дня началась война. Дедушка был мобилизован на фронт в 1941 году, об этом есть запись в Книге Памяти Тверской области. На момент мобилизации ему было 33 года и к этому времени он уже имел звание-ефрейтор. Скорее всего он принимал участие в финской войне. Перед самой войной семья переехала в Ленинград, а затем из блокадного города была эвакуирована в город Саранск. В Саранске на улице Васенко в 1942 году было построено два дома (№1 и №2) для эвакуированных из Ленинграда. В тяжелое блокадное время дедушка оказался в Петропавловской больнице (сейчас это Первый Медицинский Институт). Военный госпиталь в котором он лежал находился на территории этой больницы-об этом свидетельствует штамп на письме-проверено военной цензурой. Вот собственно и первое письмо, датированное 24 июня 1942 года: «Здравствуй Шура, Галя и Валерик. Шлю я вам свой сердечный привет и крепко всех вас целую. Шура, я от вас совсем ничего не получаю, как вы живете не знаю… Я сейчас лежу в Петропавловской больнице вот уже 24 дня. Ноги не ходят совсем, свело как так и не разгибаются. Пока еще все лечат лекарствами но наверное придется ставить в лубки. Но сейчас как будто лучше стало может быть и поправлюсь. Кормят в больнице ничего, только мало. Страшное дело, хочется немного подлечиться и приехать к вам если хватит силы, а не хватит то в деревню, в городе свирепствует цинга, болеют почти все, но все пока писать больше об этом не буду. Шура помочь я тебе ничем не могу, хотя и знаю, что тебе там очень тяжело. Как-нибудь пробивайся, а потом может я и поправлюсь, доктора говорят, что к августу я смогу ходить. Не знаю. Хочется скорее выбраться отсюда и больше не заглядывать в Ленинград. Шура если там у вас жить можно, то устраивайся там на постоянное жительство. Поправлюсь если, приеду и я если у вас можно мне устроится. Только постарайся ответить скорее. Пишу на Иру, потому что от тебя ничего нет. Адрес узнаю через нее. Пишите как живете, как ваше здоровье у всех. Наверное, Валерик уж ходит во всю. Как там дочка. Худенькая все, наверное. Шура, не бей их, этим детей не учат. Ну пока. До свидания. Поглядеть бы на вас хоть одним глазком. Очень скучно. Что-то будет. Целую вас всех, Леша. 24 июня 1942». Проверено военной цензурой. Ленинград. С мая 1942 года в госпиталях стали поддерживать силы раненых такими новыми внедренными способами как переливание крови, введение внутривенно аскорбиновой кислоты, физиологического раствора, глюкозы, введение диет, улучшении питания. Можно предположить, что поэтому дедушка умер от истощения и болезни, а смог поправиться и снова пойти на фронт (врачи обещали ему, что «к августу он сможет ходить»). Дедушка писал о том, что «ноги могут поставить в лубки», а лубки – это «твердая накладка в повязке на месте костного перелома», т.е. состояние здоровья было очень тяжелым; ноги, вероятно, были сломаны или атрофированы. Именно поэтому нужно было их зафиксировать для хождения. Скорее всего (будет написано далее), дедушка принимал участие в прорыве блокады Ленинграда в январе 1942 года на льду, где и повредил ноги.  Следующее письмо, которое получила супруга, было датировано 5-м марта 1943 года. В письме дедушка пишет, что здоров, но болят ноги, хоть и служит, но «сейчас находится на отдыхе». Бойцы часто писали домой, что «отдыхают», но это означало, что есть передышка между боями. В 1943 году прадед служил ординарцем командира части (в письме он называл себя «телохранителем»). Такой должности, как «телохранитель», конечно, в советской армии не было, скорее всего, это разговорное слово, употребленное для того, чтобы жене было понятно, в чем заключается суть его службы. Правда, надо отметить, что существовала «военизированная стрелковая охрана». «Здравствуй Шура и детки Валерик и Галя. Кланяюсь так же маме и Ире. Всем я вам желаю от души всего хорошего и счастливого в жизни. Сегодня, т.е. 5 марта на нашу часть пришел запрос из города Саранска по поводу меня. Вероятно ты что-нибудь хлопотала, но они делают запрос обо мне, как о погибшем на фронте. Я служу телохранителем командира части. И он смеется, что меня считают убитым. Сообщаю, что я пока жив и здоров. Нахожусь в своей части. Справку на право получения льгот и пособия я тебе выслал. Мобилизован я с 11-ого ноября 1942 года. Командир мой сейчас сидит и пишет ответ на запрос Саранска. Сейчас как уже и писал в предыдущем письме, нахожусь на отдыхе, много можно было бы написать, но ты понимаешь что нельзя. Шура пиши, как ты живешь с ребятишками. Как твое здоровье и здоровье ребят. У меня есть кой-какие деньги, посылаю их тебе по почте. Пиши о своих братьях и дай мне их адреса если ты их имеешь. Ну Шура, больше писать нечего. Жив и здоров, хотя не совсем, болят ноги. Целую тебя и ребят. Леша. Адрес мой 31 полевая почта часть 126 Красноармейцу Курицыну. Проверено военной цензурой. Ленинград». Скорее всего фраза «мобилизован я с 11-ого ноября 1942 года»-говорит нам о том что дедушка снова пошел на фронт после лечения. Посредством изучения данных военного архива ОБД «Мемориал» выяснилось, что последним местом службы дедушки стала 63 Гвардейская стрелковая дивизия. Изучая боевой путь дивизии можно предположить что мой дедушка воевал в составе 270 стрелкового полка 136 стрелковой дивизии 2-го формирования, так как именно она была потом преобразована в 63 Стрелковую Дивизию. Подтверждающая информация: «136-я стрелковая дивизия 2-го формирования образована в марте 1942 года. В составе 23-й армии, затем 55-й армии Ленинградского фронта дивизия участвовала в Синявинской наступательной операции 1942 г., вела бои по захвату и расширению плацдарма на восточном берегу реки Тосно. За мужество и героизм, проявленные в этих боях, 136-я стрелковая дивизия 2-го формирования преобразована 19 января 1943 года в 63-ю гвардейскую стрелковую дивизию». Непосредственный прорыв блокады Ленинграда начался в 9 часов 30 минут 12 января 1943 года. Главные силы 136-й стрелковой дивизии (будущей 63 стрелковой) шли на штурм под звуки «Интернационала», исполнявшегося духовым оркестром. Наступательный порыв был так велик, что даже раненые бойцы не покидали боевых порядков и продолжали идти вперед. Командир 268-й стрелковой дивизии (тогда полковник, впоследствии генерал армии С. Н. Щеглов) писал об этом так: «...падали убитые, а раненые, те, кто не мог стоять на ногах, ползком, напрягая последние силы, старались помочь товарищам. Казалось, вся боль Ленинграда, вся его ненависть к врагу клокочет в сердцах этих героев, и нет такой силы, которая могла бы их остановить». С успешным завершением операции «Искра» наступил переломный момент в битве за город на Неве. Отныне инициатива ведения боевых действий под Ленинградом перешла всецело к советским войскам. Я уверен, что мой прадед тоже принимал участие в этом прорыве, отчаянно сражаясь в рукопашную с врагом на льду Невы. По справке из Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) «Донесение о безвозвратных потерях», датированной 14 августа 1943 года, сообщающей об убитых в период с 21 июля по 3 августа 1943 года, стало известно, что ефрейтор Курицын А.Ф. был убит 23 июля 1943 года близ деревни Арбузово. Исходя из анализа документов, с уверенностью можно сказать, что дедушка погиб в ходе Мгинской (Арбузовской операции), начавшейся 22 июля 1943 года. Нельзя не сказать что территория деревни Арбузово это и есть Героический «Невский Пятачок». Сама деревня вместе с ее жителями в 1941 году была сожжена фашистами, на ее месте стоит памятный мемориал.