Сегодня мне хотелось бы рассказать о героях по своей линии, о своих прадедах. Гордость, за которых с каждым годом только растет. Фамилия их Молитвины .О них я узнала от своей родной, любимой и как оказалось мужественной бабушки… Как-то однажды мы с прабабушка говорили о детстве . Она внимательно меня слушала и улыбалась. Тогда я тоже спросила про её детские годы. Ведь когда ей было 12 лет, это были годы Великой Отечественной Войны. Прабабушка опустила вниз глаза и её слёзы стали падать на белоснежную скатерть. Ей было больно вспоминать про свое детство, ведь оно было опаленное войной. Но пересилив свою боль, она начала рассказ: -« Мне было около двенадцати лет, когда началась война. Мы с сестрой и школьными друзьями ходили в школу убирать классы. Это было начало летних каникул. На улице было жарко, солнце было очень ярким, а небо еще голубым. Все дети были полны надежд. Вдруг директор школы объявил, чтобы все классы строились на линейке. Учителя были очень взволнованы. Когда собрались все ученики, директор сказал, что 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная Война. Опустив голову, добавил, что в школу ходить не надо. Все ученики стояли молча, и пока что плохо понимали значение слова «Война». Никто не знал, что ждет нас в будущем. Мы с сестрой поспешили домой, чтобы рассказать новость своим домашним. Когда вбежали в дом, то поняли, что все уже знают. За столом угрюмо сидел отец и четверо наших родных братьев. Мама стояла в стороне и очень сильно плакала. Через две недели двое старших братьев( Николай и Михаил) ушли на фронт. Я тогда еще не знала, что больше их никогда не увижу. Мама не находила места, всё время плакала и молчала. Отца на фронт не взяли по состоянию здоровья. Наступил октябрь. Моросил дождь, небо было серым, с деревьев падали последние листочки. Неожиданно послышались рёв машин, гул мотоциклов. Это были немцы. Все мужчины нашей деревни, которые не смогли пойти на фронт ушли в лес. Немецкие оккупанты заняли дома, в которых остались жить жёны с маленькими детьми. Но война не знает возраста. В наш дом поселились четыре немца. С этого дня мы практически ничего не ели и не пили. Всё что готовила мама, съедали они, а нам доставалась кожура от картофеля и вода. Мы тихонько сидели на печке и молчали, иначе нас могли избить. Мама же тайком прятала немного продуктов, что бы мы смогли отнести в лес нашим мужчинам.Посередине деревни стоял клуб. Там было очень весело. Мы играли, пели песни, водили хороводы. Когда пришли немцы, то обосновали в нем комендатуру. На крыше клуба установили фашистский флаг. Всем было запрещено близко подходить к клубу. Нам было очень страшно. Никто не знал о чем разговаривают по вечерам эти нелюди. Ведь в любой момент нас могли расстрелять. Немцы смеялись над нами и говорили что-то на своем языке. От этого делалось еще страшнее. В лесу по-прежнему оставались партизанить наши отцы, братья и деды. С каждым днём становилось всё холоднее. Еды становилось меньше. Немцы тоже прочувствовали на себе холод, поэтому всю теплую одежду, которая принадлежала нашим братьям, они одевали на себя. Отцу и нашему среднему брату, мы украдкой отнесли в лес, всё то, что смогли спрятать из тёплых вещей. На дворе стояла настоящая зима. Совсем немного оставалось до Нового года. Но нас это не радовало. Всё ближе и ближе была слышна канонада боёв. Немцы в спешке стали бегать и кричать что-то на своём языке. На следующее утро они покинули нашу деревню, забрав из всех домов домашнюю скотину. Из нашего дома увели корову, которая была нашей единственной кормилицей. Через несколько недель наша деревня была освобождена. О старших братьях не было никакого известия. Наступил 1942 год. Теперь в клубе уже не было немецкой комендатуры, а расположился сельсовет. Нам выдавали карточки на хлеб. В один из дней мама отправила среднего брата в другую деревню за продуктами . Ничто не предвещало в этот день беды. Только поздним вечером, когда уже стало темно, мама стала переживать, что так долго нет её сына. Наутро прибежала соседка и сказала, что наш брат подорвался на мине. К этому времени Советская Армия не успела разминировать все минные поля. Мама тут же отправилась на место, про которое говорила соседка. Подойдя к месту взрыва, она увидела страшную картину. Вокруг были разбросаны фрагменты тела и разорванные куски знакомой одежды. Мама кричала, она не могла сдерживать свою боль по погибшему сыну. Она собрала все останки нашего брата и принесла их домой. Нам велела всем выйти из дома. В это время мама подогрела воду в чугуне и вымыла все косточки. Потом она всё сложила в деревянный ящик и заколотила. Через некоторое время попросила нас войти в дом. Когда мы все вошли, то мы не узнали свою маму. За несколько минут она превратилась из зрелой женщины в старуху. Её волосы стали белыми. Она молчала, а из глаз текли слезы. Шло время. Мама стала часто болеть. Мы с сестрой взяли все обязанности по дому на себя. Беда снова постучала в наш дом. Пришли похоронка на старшего брата. Он погиб на полях под городом Смоленском. Так я потеряла еще одного второго брата, а наши родители еще одного сына. Мама всё больше лежала и о чём-то думала. Как преодолеть всю эту боль я не знала. В 1944 году погиб третий брат. При форсировании реки Днепр, в плот, на котором среди бойцов находился мой брат, попал вражеский снаряд. Все погибли. Так мы получили еще одну похоронку. Когда закончилась война, то у наших родителей из шестерых детей, осталась я с сестрой и младший брат. Вот так прошло моё детство.» Прабабушка, еще долго сидела и плакала, вспоминая своих родных. Я смотрела на неё и восхищалась её мужеством. Нам никогда не прочувствовать ту боль, которую они пережили детьми во время войны. К большому сожалению, моей прабабушки летом 2015 года тоже не стало. И я хочу, чтобы память о героях моей семьи не угасала.