Дата рождения: 25 июля 1904

Место рождения: деревня Колычово Брянская область

Дата смерти: 15 февраля 1973

Место смерти: колхоз им.17 съезда партии

«Родился 25.07.1904 г. В деревне Колычово Брянской области, русский, образование 6 классов. Мобилизован Жирятинским РВК 08.08.1941 г. В возрасте 37 лет. Жена Евдокия Митрофановна (в девичестве – Трусова). Дети: Василий, Анастасия, Евгений, Анна, Иван и Вера» (Из Книги Памяти Брянской области). Несмотря на сложность обстановки, при распределении по частям кадровики учли его грамотность и опыт обращения с лошадьми. После скоротечной подготовки мой прапрадедушка вступил в войну командиром орудийного расчёта в минометной батарее кавалерийского полка. Это был один из полков 50-й кавалерийской дивизии из состава 2-го кавалерийского корпуса, защищавшего подступы к Москве. Непосредственно при обороне столицы (30.09-05 12. 1941 г) корпус воевал в составе Западного фронта и, как мобильная и не требующая горюче – смазочных материалов живая лавина, постоянно перебрасывался на участки возможного прорыва врагом линии обороны. В упорных боях его кавалеристы во взаимодействии с пехотными и танковыми частями защищали: Смоленск (август 1941 г), Бородино (13-15.10.1941 г), Валуйки (30.10.1941 г), Федюково у Волоколамского шоссе (06-19.11.1941 г.), Истринское водохранилеще и Солнечногорск (19-24.11.1941 г.) За массовый героизм, мужество и воинское мастерство, проявленные личным составом в боях у Волоколамска, 50-й дивизии и всем её полкам 26 ноября 1941 г. были присвоены почётные наименования « Гвардейских» В связи с этим поменялась нумерация частей, и прапрадедушка, пока не был тяжело ранен в сентябре 1942 г., командовал минометным расчетом в своей батарее, но уже в 12-м Гвардейском кавалерийском полку 3-й Гвардейской кавалерийской дивизии. Бойцы дивизии доблестно сражались с врагом в период контрнаступления под Москвой (05.12.1941 г. - 20.04.1942 г.), в ходе которого наши войска освободили 11 тыс. населённых пунктов. Группировка фашистских армий была отброшена на 80 – 250 километров западнее столицы, что стало началом коренного перелома. Об ожесточенном характере боев на Смоленской земле, в которых участвовал и гвардии сержант М.Н. Солодухин в августе – сентябре 1942 г., убедительно свидетельствуют полные драматизма записи «Журнала боевых действий 12 – го Гв. кав. полка». Внимательно вчитаемся в отдельные из них: «14.08.42. В 19.00 полк пошёл в наступлении в дер. Гусаки и продвинулся до железной дороги. Потери полка за ночь наступления 40 – 50 % к наличному составу. Полковая артиллерия, противотанковая и минометная батареи молчат, снарядов и мин нет. Дойдя до линии железной дороги, полк залёг и принимает оборону. 17.08.42. Несколько раз фашисты пытались атаковать наши подразделения, но каждый раз с потерями откатывались назад. Наша полковая артиллерия в течении 30 минут вела сильный обстрел укреплений противника, где уничтожено: один ДЗОТ с прислугой; один миномет; одна 37 – мм пушка и до 30 немцев. Минометная батарея в дер. Гусаки уничтожила один миномет противника с прислугой в 4 человека. После артналёта врага имеются 2 человека тяжело и 2 человека легко раненых. 17–18. 08.42. Выполнение боевого приказа командира 3 ГКД о новом районе сосредоточения и передаче линии обороны нашей стрелковой дивизии. С 07.09. по 28.09.42. Действия по боевому приказу штаба 3 ГКД на оборону. После совершения короткого марша полк вышел в район сосредоточения дер. Чайниково и взял оборону юг-зап. Чайниково, отм. 240,4и группа сараев, что сев. Чайниково 1,5 км». Именно в этом районе обороны ночью 27 сентября 1942 г. На нейтральной полосе между нашими и вражескими частями, прапрадедушка был тяжело ранен и не смог уже вернуться к своим. С перебитом осколком немецкой мины ногой и проникающим ранением в лицо (что видно на фотографии) разведчики соседнего полка, выполнявшие боевую задачу захваты вражеского «языка», возвращаясь, вынесли его полуживого с нейтральной полосы и доставили в дивизионный медсанбат. Утром следующего дня, после рапорта командиров о потерях, штаб полка зафиксировал, что в числе других кавалеристов «пропал без вести» и гвардии сержант М.Н. Солодухин. Извещение (по–народному – «похоронка») семье Солодухиных, находившейся на оккупированной территории, не отправлялось. Поэтому два с половиной года родные ничего не знали о судьбе своего защитника, но надеялись, что он сумеет выжить в этой «кровавой мясорубке». Жена прапрадедушки Дуняша верила в Бога, и у нее оставался, как она говорила, единственный выход: поздними вечерами, уложив детей спать, на коленях долго молиться о спасении и сохранении их отца (по–деревенски - « тяти»). Ошибочная запись о том, что гвардии сержант М.Н. Солодухин « пропал без вести» после войны была продублирована и в « Книге Памяти Брянской области». Но вернёмся к событиям осени 1942 г. После оказания Михаилу Николаевичу первой медицинской помощи в дивизионном медсанбате санитарный поезд вывез его вместе с другими ранеными бойцами и командирами в глубокий тыл. В Соликамском военном госпитале, неподалёку от города Молотова (так называлась тогда Пермь), он смог Божьим чудом упросить врачей не ампутировать перебитую в кости ногу, державшуюся на сухожильях, и, насколько возможно, побороться с гангреной. А он выдержит любую боль: на нём лежал «груз» отца семерых детей, который должен был, закончив победой войну, «вывести их в люди» - одеть, накормить, обучить крестьянскому делу, женить и выдать замуж… В 1960 г. моей бабушке было уже десять лет, и она хорошо запомнила рассказ моего прапрадедушки о том, как он был ранен. Сил для продолжения нашего большого наступления не было, вспоминал он, и шли бои за отдельные деревни Смоленской области. Пища на фронте – очень скудная; минометчики, как и все в полку, воевали впроголодь, используя для «подкрепления тело и духа» сухой поёк. На поле у деревни Петушки между нашими и вражескими окопами лежала убитая лошадь, и сержант М.Н. Солодухин добровольно вызвался под прикрытием темноты добыть однополчанам конины. Скрытно дополз и пытался топором отрубить лошадиную ногу. Движение заметили с вражеской стороны, открыли огонь, а укрыться на ровной местности негде. Разорвавшаяся мина сразу поразила его осколками: поле было пристреляно врагом ещё днём, а убитый конь служил хорошим ориентиром. Почти через год, залечив сквозные раны на лице и оставшись после операций на ноге хромым, сержант М.Н.Солодухин предстал перед Военно–врачебной комиссией. Она решила его судьбу: через Молотовский военно–пересыльный пункт 2 августа 1943 г. отправить в действующую армию на нестроевую должность. По состоянию здоровья дедушка мог быть и демобилизован с военной службы, но ехать ему было практически некуда, так как Брянскую область ещё не освободили от захватчиков. Видимо, учтя его боевой опыт младшего командиром и довоенные навыки плотника, командование определило Михаила Николаевича в 1–й батальон 21-го отдельного путевого железнодорожного полка (ОПЖДП). С началом нашего контрнаступления эта специальная военная часть занималась восстановлением мостов и путей сообщения, а также строительством рокадных железных дорог для подвоза нового пополнения, доставки техники, боеприпасов и эвакуации раненных. Мой прапрадедушка был назначен командиром отделения в 1-ю роту этого батальона. Воины– железнодорожники полка, следуя непосредственно за боевыми порядками фронта, доводят коммуникации до Берлина, и только спустя шесть месяцев после Победы завершается их ежедневный воинский подвиг. Военные железнодорожники восстановил и построил бессчётное количество путевых объектов. По окончании своей службы 26 ноября 1945 г. гвардии сержант М.Н. Солодухин, с учётом прошлых боевых заслуг, был представлен к военной награде – медали « За отвагу». Вернувшись в декабре 1945 г. К жене и детям в колхоз им. XVII съезда партии, прапрадедушка постоянно трудился: плотником, кузнецом, мельником на водяной мельнице. Вместе с подросшими детьми, прежде всего Настей (моей будущей бабушкой), Толей и Женей, при поддержки «толоки» (соседей) построил новый дом на месте сожжённого фашистами (старший сын Василий в это время ещё не был демобилизован из армии). Умел мастерски плести лапти из липовой коры, валял из шерсти овец большие и малые валенки, клеил к ним глубокие бахилы из старых резиновых камер автомашин. Первое десятилетие после войны – самое трудное: «не до жиру, быть бы живу», особенно для больших деревенских семей. Михаил Николаевич был оптимистом, никогда не жаловался на судьбу и до самой старости помогал односельчанам. В деревне Михаила Николаевича уважали и звали «Мика хромой». Инвалид 2-й группы (ведь одна нога у него стала короче на 7 см.), бывший гвардии сержант ходил за плугом и пахал на лошади крестьянские огороды, косил сено и идеально складывал стога. Из воспоминаний бабушки: «Помню мелодичный звон во дворе вечерами в пору сенокоса, это отец (мой прапрадедушка) на «бабке» и «клине» оттягивал (заострял) и закалял режущую кромку литовок – стальных инструментов косарей. Он был очень добрый, с отличным музыкальным слухом. Изредка, обязательно помывшись и в чистой одежде, пешком за 3 км. ходил в Преображёнскую церковь села Творишечи. Отец Миша с детства знал порядок служб и помнил много молитв: он учился церковно – приходской школе и был певчим в хоре». Когда двоюродный брат бабушки закончил военно–политическое училище, хворающий кавалерист- минометчик находился на лечении в Брянском военном госпитале и попросил его прийти к нему в офицерской форме. Он был очень рад видеть его лейтенантом, это была их последняя встреча в июле 1972 г., которая напомнила ему славное боевое прошлое и дала немного дополнительных сил. Умер прапрадедушка после болезни 15 февраля 1972 г. От обострения старых фронтовых ран. Солодухин Михаил Николаевич приказом Министра обороны СССР от 06. 04.1985 г. был награждён орденом Отечественной войны 1 степени посмертно.